«Сухой закон» в России в воспоминаниях современников. 1914-1918 гг. - Сергей Алексеевич Сафронов

пострадали контора и магазин австрийского акционерного товарищества сталелитейных заводов «Братья Беллер». Рядом оказался разгромленным старинный магазин белья «Ю. Тегелер». В находящейся напротив большой конторе московского товарищества Сущевских заводов машин, орудий и двигателей «Г. Кеппен» были разбиты все окна. Между тем сын основателя товарищества русского подданного Кеппена был незадолго до 10 октября убит в Восточной Пруссии в бою с германцами. Также были разбиты стекла в цветочном магазине «Райбле» и гастрономическом «Дрезден»[89].

Сначала «бушевавшие» правильно определяли, какой магазин немецкий, а какой нет. «В немецком все разнесут, а соседний шведский обойдут». Но скоро разбирать перестали: «Иностранная фамилия на вывеске – и звенят стекла, разбиваемые булыжником, то вынутым тут же из мостовой, то запасливо принесенными с собой». Не обращая внимания на надпись на окнах конторы «Э. Вейде и Э. Шульц», что фирма русская, погромщики разгромили и ее. Пострадали принадлежащие русским владельцам и российским подданным магазины «К. Лоренц и Кº», гласного думы Густава Листа. На Мясницкой улице погромщики дошли до аптеки Келлера, где успели разбить одно из окон, но были рассеяны полицией. Проехавший по улице после погромов очевидец так передавал свои впечатления: «Точно неприятель побывал в одной из главных деловых артерий города. Было жутко и стыдно глядеть. Зияли дыры на месте окон, поблескивало на электрическом свете битое стекло, белели доски, которыми наскоро зашиты злополучные магазины».

До поздней ночи полиция пыталась прекратить беспорядки. По первому требованию к месту погромов выезжали конные наряды. Но погромные настроения подавить не удалось. 11 октября все фирмы подданных враждебных России государств тщательно охранялись полицией. Магазины фирмы «Эйнем» были закрыты и спешно заколачивались досками. Оставшиеся после погрома орлы, на которых фирма имела право как поставщик императорского двора, были сняты, вывески затянуты полотном. Такой же вид имели магазины фирмы «Мандль», причем на дверях висела записка: «Служащие и рабочие – русские подданные». Всюду на улицах, где были погромы, попадались заколоченные окна, опущенные железные шторы, и масса публики перебывала там, осматривая разгромленные помещения. С утра по городу снова распространился слух, что по улицам ходят толпы подростков и разного люда и громят немецкие магазины, но до поздней ночи попытки небольших групп продолжить начатое успешно предотвращались полицией.

Враждебно настроенные манифестанты снова пытались совершить нападения на магазины «Эйнем» и «Мандль», пройти к магазинам на Мясницкой улице, однако везде их встречали сильные наряды полиции, и погромщики поворачивали обратно. И только около полуночи собравшейся на Арбате большой толпе удалось закидать камнями окна в ряде магазинов, причем пострадали в большинстве не немецкие фирмы, а принадлежащие французам и англичанам. Так, были разбиты стекла в красильной «Кутюрье», в магазине красок «Сий и Лок». Здесь же пострадали цветочный магазин Матцского и колбасная «Брош». По распоряжению московской администрации в целях недопущения беспорядков было установлено дежурство конной полиции в городских участках. Главноначальствующий над Москвой градоначальник генерал-майор А.А. Адрианов обратился к населению с воззванием, в котором указывал, что «на страже интересов Родины стоят законные власти и не случайному праздному человеку подобает решать вопрос о том, что полезно и что вредно для государства, а тем более приводить свое решение тут же в исполнение насильственными противозаконными мерами». Отметив, что «народный гимн – это молитва, а сопровождать молитву безобразием – кощунство», градоначальник предупредил, что к участникам «бесчинствующих толпищ» им будут строго применяться обязательные постановления, если виновный не подлежит более строгому наказанию по суду. А.А. Адрианов просил население помочь администрации в неуклонном поддержании порядка и спокойствия в дни, когда все силы государства должны быть направлены на отражение внешнего врага. Заканчивая свое обращение, он сообщил, что всем торговым предприятиям, которым могла бы угрожать опасность, предоставлялась возможность временно прекратить торговлю. Таким образом, в 1914 г. генерал-майору А.А. Адрианову удалось прекратить беспорядки одними увещаниями, без применения силы. Заметим, что под «силой» здесь следует понимать применение огнестрельного оружия. В остальном, как видно из содержащих описания погромов источников, для их прекращения градоначальником предпринимались далеко не одни увещательные меры.

На момент начала войны несколько тысяч российских подданных по тем или иным причинам находилось на территории Германии и Австро-Венгрии. Часть из них являлась курортниками и туристами, ибо в России были очень популярны курорты Австрии и Германии, особенно Мариенбад, Карлсбад, Баден-Баден и др. Многие россияне учились в престижных учебных заведениях Австро-Венгрии и Германии. Были и те, кто оказался на территории противника по делам бизнеса. Но самым обидным было попасть в руки врага, проезжая транзитом через территорию Германии и Австро-Венгрии.

Все мужчины – российские подданные от 18 до 50 лет, – попадавшие в категорию военнообязанных, подлежали аресту, и на них распространялся статус военнопленных. Причем им не разрешили проститься со своими родными, передать близким деньги и другие необходимые предметы. Кстати, в России с подданными Германии и Австро-Венгрии мужского пола поступили примерно таким же образом. Что касается женщин, детей и стариков, то они подвергались временному аресту с последующей депортацией на родину в основном через нейтральные страны[90].

В первые дни войны россияне естественно стремились найти убежище, получить помощь и необходимые консультации в посольстве России в Берлине. Оно рассматривалось как единственное безопасное место в условиях полной беспомощности российских консульств в различных немецких землях и городах. Однако эти иллюзии быстро улетучились, в посольстве царили паника и полная неопределенность. Сотрудники посольства рекомендовали всем срочно, любыми способами покинуть территорию Германии и желательно через нейтральные страны. Кроме нескольких «добрых советов» посольство не могло реально ничем помочь, тем более, что и судьба самого посольства в первые дни войны была неясной. В некоторых случаях оно выдавало небольшие суммы денег и бесплатные билеты россиянам, которые по тем или иным причинам оказались без средств к существованию. Этих денег, как правило, хватало только на приобретение билета на выезд из Германии. Следовательно, российские подданные оказались слабо защищенными от произвола германских властей.

Князь Ф.Ф. Юсупов накануне войны находился в Германии и был свидетелем ожесточенного отношения местного населения к русским: «В июле мы приехали в Киссинген. Атмосфера в Германии показалась нам крайне неприятной. Немцы упивались нелепыми газетными статейками о Распутине, бесчестившими нашего государя. Отец верил, что все обойдется, но вести приходили одна другой тревожней. Вскоре после приезда получили мы телеграмму от великой княгини Анастасии Николаевны, супруги нашего будущего главнокомандующего. Великая княгиня умоляла вернуться как можно скорее, пока выезд из Германии свободен. Австро-Венгрия напала на Сербию. В ответ Россия 30 июля объявила всеобщую мобилизацию. На другой день рано утром о том сообщили официально. Весь Кис-синген пришел